Святая чаша на литургии преждеосвященных даров. Евхаристическая чаша на соборной литургии Чаша для причащения
В конце XX века в богослужебной практике Русской Православной Церкви произошла важнейшая перемена: почти повсеместно установилось значительно более частое, чем это было принято раньше, причащение мирян.
Большинство мирян и даже священнослужителей, в особенности те, кто пришли в Церковь в последние двадцать лет назад, уже не помнят, что не так давно нормой считалось причащение несколько раз в год: один-два раза в Великом посту (обычно на первой и Страстной седмицах) и один-два раза — в остальное время года (как правило, в день ангела; иногда еще и в Рождественский или Успенский посты). Такова была практика дореволюционной Русской Церкви, отраженная в «Катехизисе» святителя Филарета Московского: «Древние христиане причащались каждый воскресный день; но из нынешних немногие имеют такую чистоту жизни, чтобы всегда быть готовыми приступить к столь великому Таинству. Церковь материнским гласом завещевает исповедоваться перед духовным отцом и причащаться Тела и Крови Христовых ревнующим о благоговейном житии — четырежды в год или каждый месяц, а всем — непременно однажды в год» (1). В наши дни причащение раз в месяц, о котором святитель Филарет говорит как об особом подвиге «немногих», фактически стало нормой для воцерковленных людей, а многие из них приступают ко святому причащению в каждый праздничный и воскресный день.
Еще одна важная перемена состоит в значительном увеличении количества соборных служб. После многих лет гонений Церковь обрела свободу, и это привело к резкому росту числа клириков и, следовательно, увеличению числа причастников в священном сане за соборными службами.
Настоящая статья посвящена не оценке этих явлений в целом, а анализу одного из их частных последствий, а именно практики совершения Божественной литургии с использованием чаши большого объема.
В наши дни на архиерейской Литургии, особенно при большом стечении молящихся, нередко за богослужением употребляется потир (чаша) весьма внушительного размера, высотой едва ли не в половину человеческого роста и объемом в три, пять, а то и девять литров. Евхаристические чаши объемом свыше литра употребляются и в приходском богослужении — особенно в многоштатных приходах в большие праздники. При использовании многолитровых чаш во время проскомидии, как правило, в потир вливается лишь часть приготовленного к освящению вина с водой, а основной объем доливается после великого входа, поскольку нести многокилограммовый сосуд на великом входе нелегко. Затем, по завершении евхаристической молитвы и по возгласе «Святая святым», пречистая Кровь Христова разливается из большого потира по чашам обычного размера, то есть объемом 0,5-0,75 литра. Таким образом, основной объем евхаристического вина — и затем Святой Крови — находится в главной чаше не в течение всей Литургии, а лишь на протяжении ее «освятительной» части, от великого входа и до причащения духовенства.
По мнению многих священнослужителей, ситуация многолюдной службы с большим числом причастников не предусматривает иного выхода, кроме как использование огромной чаши с доливанием в нее вина и последующим разливанием из нее Святой Крови на несколько чаш. И на вопрос о том, можно ли до освящения Святых Даров ставить на престол не одну огромную чашу, а несколько чаш обычного размера, отвечают: нельзя. При этом еще приводят «богословский» аргумент: ведь мы все причащаемся «от единаго хлеба и от единой чаши», как же можно ставить на престол несколько чаш? Это, мол, нарушает евхаристический символизм.
Что же предписывала в аналогичной ситуации традиция Древней Церкви, в которой одновременное причащение множества причастников в огромных храмах (вспомним базилики, построенные св. императором Константином Великим или константинопольский храм Святой Софии Премудрости Божией) отнюдь не было редкостью?
Особое значение среди древних церковных свидетельств имеют данные о богослужении в Константинополе и Византии вообще, поскольку наша богослужебная традиция является наследницей и прямым продолжением византийской. Археологические данные свидетельствуют о том, что даже самые большие византийские потиры не превосходили объем 0,75-1 литра (2). Очевидно, что одной такой чаши для богослужения в храме Святой Софии было бы явно недостаточно. Что же делали византийцы? Святоотеческие и литургические источники дают однозначный ответ: они совершали Евхаристию одновременно на многих сосудах (3). Кстати, и дискосов с лежащими на них Агнцами могло быть несколько.
Впервые о многих потирах за Божественной литургией упоминают «Апостольские постановления» (VIII. 12. 3) — сборник раннехристианских документов, окончательно отредактированный около 380 года в Антиохии (4). Применительно к Константинополю о множестве дискосов и чаш в чине Божественной литургии свидетельствует «Пасхальная хроника» VII века (5). Эти данные подтверждает преподобный Максим Исповедник, который дополнительно дает символическое толкование тому, почему на Литургии должно быть обязательно нечетное количество чаш (6). В целом ряде византийских сборников богослужебных текстов, начиная с «Барбериновского евхология», древнейшей сохранившейся рукописи византийского Служебника и Требника (Vat. Barb. gr. 336, кон. VIII в.), а в особенности — в списках, предназначенных для архиерейского богослужения, в рубриках чина Божественной литургии, говорится не о «чаше», а о «чашах» (7). Указания на многие чаши за Литургией содержатся в византийском чинопоследовании Патриаршей и архиерейской Литургии XIV века, составленном Димитрием Гемистосом (8). Наконец, иконография великого входа в византийских и балканских фресках XIV-XVI веков тоже представляет множество чаш.
Помимо простого упоминания многих чаш на Литургии, некоторые византийские источники содержат и уставные указания о том, как следует совершать Евхаристию, если чаш несколько. Святитель Симеон Солунский пишет, что слова проскомидии не меняются, «даже если чаш бывает много» (9). В описанном Димитрием Гемистосом чине Литургии говорится, что по великом входе Патриарх ставит дискос на престол, а чаши попарно расставляет с обеих сторон дискоса (10). В написанном в конце XI века письме Константинопольского Патриарха Николая III Грамматика (11) епископу Галлипольскому Павлу подробно говорится о том, что дискосы ставятся в форме креста, а чаши — между плечами этого креста.
Итак, совершение Божественной литургии на многих чашах и многих дискосах — это не просто некий казус, но совершенно обычная византийская практика, которая, более того, при архиерейском богослужении была даже нормативной. Почему же она исчезла в поствизантийскую эпоху? Очевидно, ее исчезновение связано с установлением практики редкого причащения и общей тенденцией к уменьшению размеров храмов (12). В небольших храмах при немногих причащающихся потребность в использовании значительных объемов евхаристического вина отпала — а вместе с ней отпала и необходимость совершения Литургии на многих сосудах.
При этом в течение некоторого времени практика совершать великий вход с перенесением в процессии многих чаш еще сохранялась — но чаши, кроме одной главной чаши с вином, стали носить пустыми. Уже святитель Симеон Солунский описывает такую практику и, более того, дает ей объяснение, утверждая, что перенесение пустых чаш на великом входе происходит «в знак почитания честных Даров» (13). Аналогичная практика была известна и в дониконовской Руси: в богослужении крупнейших древнерусских соборов в праздники на великий вход переносили не только дискос и чашу с евхаристическими хлебом и вином, но и другие пустые сосуды, в том числе — сионы, то есть дарохранительницы (14). Обычай переносить во время великого входа, помимо дискоса и чаши, также и дарохранительницу доныне сохраняется в Русской Церкви в чине Патриаршей интронизации (15).
Возвращаясь к современной церковной ситуации, можно поставить вопрос: что мешает в наши дни вернуться к византийской практике совершения Литургии на многих чашах? Для ответа на этот вопрос следует оценить положительные и отрицательные стороны совершения Литургии на одном многолитровом потире. Первой положительной стороной является то, что одна большая чаша наглядно символизирует единство Церкви в Евхаристии и как бы иллюстрирует слова из анафоры святителя Василия Великого: «Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг со другом во единаго Духа Святаго причастие». Вторая положительная сторона — торжественность и величие, которые можно усмотреть в совершении Литургии на огромных сосудах.
Но те же аргументы можно повернуть и в другую сторону. Во-первых, кому-то неестественно большие дискос и чаша могут показаться гротескными и неэстетичными. Во-вторых, даже при использовании огромного потира Святая Кровь из него все равно в конце концов разливается на много чаш, из которых причащаются верующие: следовательно, к моменту причащения на престоле так или иначе уже стоит не одна чаша, а много чаш. Кроме того, при служении на одной огромной чаше литургический символизм тоже нарушается, только иным образом. Ведь в потир обязательно доливается после великого входа вино, но это доливаемое вино, в отличие от уже находящегося в чаше, не было влито на проскомидии с произнесением положенных слов и не участвовало в процессии великого входа. А эта процессия также нагружена различной символикой.
Кроме того, сам аргумент в пользу «единой чаши» как якобы символизирующей единство Евхаристии может быть оспорен. Во-первых, византийцы прекрасно знали слова своей собственной анафоры, что не мешало им совершать Литургию на многих чашах. Во-вторых же, — и это главное, — в анафоре Василия Великого речь идет не о чаше на той или иной конкретной Литургии, а о Христовой Чаше как таковой — о Чаше пролитой Им за весь мир пречистой Крови. Эта Чаша — одна и та же во всех храмах по всему миру, сколько бы потиров ни стояло на престоле. Как множество потиров во множестве храмов суть одна и та же единая Чаша Христова, так и множество чаш, стоящих на престоле одного храма во время Божественной литургии, суть одна и та же Чаша.
Впрочем, написать эту статью побудили нас соображения не богословского или церковно-исторического, а практического характера. Они связаны прежде всего с необходимостью при служении на одном большом потире переливать Святую Кровь из него в обычные потиры меньших размеров. Уже сам объем такого потира значительно осложняет любые манипуляции с ним — а тем более, когда они касаются Святой Крови, ни одна капля которой не должна быть утрачена в процессе разливания по чашам. Автору этих строк неоднократно приходилось быть свидетелем весьма прискорбных сцен: когда, разливая Святую Кровь из огромной чаши, священник проливал значительные ее объемы на антиминс, престол, собственное облачение, даже на пол. Ведь иной раз потир бывает столь велик, что священник, стоя у престола, даже не видит его содержимое и разливает Святую Кровь «на ощупь». Наглядным свидетельством таких сцен являются и залитые Святой Кровью антиминсы, лежащие на престолах многих наших храмов.
Другая практическая сложность связана с потреблением оставшихся после причащения Святых Даров, поскольку при использовании большой чаши бывает трудно заранее правильно определить необходимое количество евхаристического вина, да и замывание большой чаши — не всегда простая задача. Наконец, использование больших потиров недостаточно оправдано экономически — например, на приходах архиерейские и многолюдные праздничные службы случаются не так уж часто, но ради них приходским общинам приходится тратить большие средства на приобретение дорогих объемных чаш, используемых затем лишь от случая к случаю.
На наш взгляд, описанные трудности при использовании многолитровых потиров должны заставить нас вспомнить о византийской практике совершения Божественной литургии на многих чашах обычных размеров, многократно и однозначно засвидетельствованной в целом ряде источников. В соответствии с этой практикой, несколько чаш должно оказываться на престоле не после освящения Святых Даров, а до их освящения — с тем, чтобы к моменту преложения вина в Кровь Христову на престоле стояли все чаши, из которых затем будут причащаться верующие. При этом, если буквально руководствоваться византийской традицией, то следовало бы ставить необходимое количество чаш на жертвенник уже на проскомидии, а затем выносить их все на великий вход. Можно, впрочем, предложить и менее радикальный, но более практичный вариант: чаши с вином ставятся на престол рядом с главной чашей после великого входа, например при начале пения Символа веры. И в том и в другом случае исчезнет риск пролития Святой Крови при разливании ее из одной чаши на многие. Отпадет и необходимость в огромных потирах, употребление которых за Литургией порождает столько практических неудобств.
Примечания
- Пространный Православный Катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви (любое изд.). Ч. 1. § 340.
- Taft R.F. The Communion, Thanksgiving, and Concluding Rites. R., 2008. (A History of the Liturgy of St. John Chrysostom; Vol. 6). (Orientalia Christiana Periodica; 281). P. 256-257.
- Taft R.F. The Great Entrance: A History of the Transfer of Gifts and Other Preanaphoral Rites of the Liturgy of St. John Chrysostom. R., 1978. (A History of the Liturgy of St. John Chrysostom; Vol. 2). (Orientalia Christiana Periodica; 200). P. 208-213.
- SC. 336. P. 178.
- PG. 92. Col. 1001.
- PG. 90. Col. 820.
- Taft R.F. The Precommunion Rites. R., 2000. (A History of the Liturgy of St. John Chrysostom; Vol. 5). (Orientalia Christiana Periodica; 261). P. 366.
- Дмитриевский А.А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. T. 2. К., 1901. С. 310.
- PG. 155. Col. 288.
- Дмитриевский А.А. Описание... Т. 2. С. 206.
- Возможно, автором письма был не Николай III Грамматик, а один из двух других Константинопольских Патриархов того времени — Косьма I или Евстратий (Taft R.F. The Precommunion... P. 367-368).
- Эта тенденция была вызвана как внешними обстоятельствами — упадком и затем падением Византии (а на Руси — татаро-монгольским игом), так и внутренними процессами: в поздневизантийское время постройка серии небольших храмов стала считаться предпочтительнее постройки одного крупного.
- PG. 155. Col. 728.
- Голубцов А.П. Соборные Чиновники и особенности службы по ним. М., 1907. С. 217-220.
- Желтов М., свящ. Интронизация // Православная энциклопедия. М., 2010. Т. 23. С. 124-131.
В частности, снова поднимается вопрос о смысле и сущности литургии Преждеосвященных Даров (ЛПД). Со своей стороны попытаемся с Божией помощью обозначить проблему и акцентировать внимание на отдельных моментах Преждеосвященной литургии для усвоения традиционного взгляда, в надежде на то, что эта тема будет впоследствии более подробно раскрыта на страницах журнала «Благодатный Огонь».
Тема отнюдь не нова. В ХХ веке этот вопрос рассматривался такими богословами, как проф. Н.Д. Успенский «Коллизия двух богословий в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке» и проф. И.А. Карабинов «Св. Чаша на Литургии Преждеосвященных Даров». Различие богослужебных практик, описываемые в этих работах, на протяжении веков является ни чем иным, как литургическим отражением разных богословских взглядов на сам предмет пресуществления Святых Даров.
Итак, главный вопрос состоит в том: можно ли считать, что вино, через погружение в него Святого Агнца, пресуществляется в Кровь Христову? Возможно ли пресуществление только лишь от соприкосновения с Телом Христовым?
Согласно существующей православной литургической практике, если взять простую воду, то освящение её возможно совершить без молитв просто вливанием в неё святой воды, но… здесь никакого пресуществления (т.е. изменения сущности) не происходит, вода остается водою. Освящение в православном понимании - это не пресуществление. Так же можно поступить и с елеем. Пресуществление же хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, именно как изменение сущности, происходит только во время Евхаристического канона на полной литургии после соответствующих молитв Церкви через призывание Святого Духа (эпиклезис).
К сожалению, появились либеральные богословы, которые в принципе отрицают пресуществление Святых Даров, как таковое. Действительно, идея претворения в Кровь влитого в Чашу вина от соприкосновения его с освящённым Агнцем получает свою «лигитимность» только при отрицании пресуществления (изменение сущности) хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Полная несостоятельность этого мнения, т.н. «воипостазирования», была показана в богословских статьях прот. Вадима Леонова и свящ. Даниила Сысоева в прошлых номерах журнала «Благодатный огонь» (№ 14, 15 ).
В церковном Предании нет ни одного соборного определения, утверждающего, что вино становится Кровью Христовой от соприкосновения с Агнцем. Если бы подобная идея была истинной, то можно было бы положить простой хлеб в Чашу с Кровью Христовой, и он стал бы Телом Христа без каких-либо молитв. Тогда получается, что и частички, вынутые за здравие и упокоение, которые священник ссыпает в Чашу в конце полной литургии, тоже становятся Телом Христовым. Странное богословие, не правда ли? Зачем тогда их ссыпать после причащения мирян, а не до? Ведь можно было бы тогда ими и причащать. Это уже напоминает какую-то магию. Все получается как в сказке про Золушку или какого-нибудь Гарри Поттера - прикосновение волшебной палочкой превращает тыкву в карету и т.д. А если случайно муха попадёт в Чашу (такие ведь случаи оговариваются «Известием учительным») тогда что?… это тоже станет Телом Христовым?
В Служебнике ясно говорится: «Известно также будет тебе, иерей, что если случится быть большому количеству причастников, то никак не дерзай (по недостатку в святой чаше Божественной Крови или Тела) доливать вино или всыпать простой хлеб в чашу, иначе тяжко согрешишь и подпадешь извержению из сана. В таком случае повели не причастившимся подождать до следующего утра и, отслужив утром, причасти их. Или, взяв из кивота Божественные Таины, хранящиеся ради больных, всыпь их в святую чашу и причасти по обычаю» («Известие учительное»).
Основной смысл ЛПД - не в претворении вина в Кровь Христову вложением Агнца, а совершенно в другом. Блж. Симеон Солунский пишет в 57-м ответе: «Преждеосвященные Святейшие Дары через молитвы ничего не получают, ибо освящены; ибо это доказывают сами молитвы, читаемые на преждеосвященной литургии, потому что оне содержат в себе моления и ходатайство о нас через предлежащие страшныя таинства: тело и кровь Единородного, (моления), умилостивляющия Бога Отца и делающие нас способными к причащению общения Христова… из входов один вечерний (т.е. означающий тоже, что и на вечерни), другой - когда дары переносятся на трапезу, чтобы мы, смотря на них и покланяясь им, освятились через воззрение на Христа благодатию Его».
Также очевидно, что кульминация литургии никак не может происходить после возгласа «Преждеосвященная Святая святым». В этот момент литургии уже предлагается верным приступить к причащению. По сути это уже конец литургии.
Проф. Успенский пишет, что раньше во многих местах Агнец не напоялся Кровью. Вопрос: тогда как может «жертва тайная совершена дориноситься», когда Агнец Кровью не напоен, а в Чаше простое вино? Как может входить Царь Славы, когда в руках у священника только одно Тело Христа? И как после этого диакон может возглашать «прием я (т.е. Преждеосвященные Дары) во святый и пренебесный и мысленный Свой Жертвенник», когда Крови Христовой вообще нет? Утверждение, что «где Тело - там и Кровь», никак не может быть принято в рассмотрение, как имеющее позднее латинское происхождение, и будучи совершено бездоказательным. Зачем, спрашивается, тогда вообще использовать в литургии вино? И тогда почему бы не сказать, что где Тело, там и Кровь, там и Кости? Однако Костей нет, и прп. Максим Исповедник объясняет почему. Естественно, что впоследствии стали везде напоять Агнец Святой Кровию, исправив при этом вкравшиеся литургические ошибки, каковых, как известно, в истории было не мало. Уже сам факт напоения Агнца Кровью говорит о том, что в Чаше простое вино, иначе для чего тогда вообще его напоять? В чем тогда смысл приготовления Ангца на полной литургии, если на ЛПД совершается претворение?
Можно, конечно, предположить, что Святая Кровь, которой напоен Агнец, растворяется в вине. Но тогда речь может идти лишь о концентрации Крови в вине, но не о претворении самого вина в Кровь. Молекулы Св. Крови, испаряясь, присутствуют и в воздухе в некоторой концентрации. Но разве этого достаточно для причащения? Ясно, что нет.
Под «освященным вином» в Чаше в «Изъявлении о неких исправлениих в служении Преждеосвященныя литургии» подразумевается просто благословленное вино. Также и у блж. Симеона Солунского, находящееся в Чаше вино нигде не называется Кровью, как пытаются в этом упорно убедить нас либеральные литургисты, но только освященным вином .
Об этом говорится и в Служебнике, в котором строго запрещается потреблять вино из святой Чаши до потребления Святых Даров: «Диакон же тогда из Чаши не пиет, но по заамвонной молитве и по потреблении оставшихся частиц Святых Таин (Аще же служит един иерей без диакона, и той, по причащении Святых Таин, из Чаши не пиет, но по совершении литургии и по потреблении Святых Таин. Ибо аще и освященно есть вложением Частицы, но не пресущественно в Кровь божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася зде, яко бывает в литургиях Василия Великого и Иоанна Златоустаго)» («Изъявление о некиих исправлениих в служении Преждеосвященныя литургии»).
Отсюда - и проблема причащения младенцев до 7 лет, которым частичка Тела Христова не преподается. Если в Чаше только освященное вино, то разве будет это являться причащением для младенцев? Разумеется, нет. И нет никаких проблем причастить младенца в субботу или воскресенье, когда совершается полная литургия.
Тогда для чего вообще нужна Чаша в ЛПД, задают вопрос либеральные мыслители? Ответ: для того, чтобы затвердевшие Святые Дары могли размокнуть в вине и стать приемлемыми для причащения, а также для удобства причащения по аналогии с полной литургией: «Егда же от чаши пиеши, или диакону подаваеши, ничтоже глаголи: ибо тамо простое есть вино, а не Владычняя Кровь, точию церимониялнаго ради обиходу употребляема бывает, вместо полоскания уст» (Требник свт. Петра Могилы).
Поэтому, если кто-либо когда-либо и считал, не имея на это соборных определений, на уровне личного мнения или местного обычая, что в Чаше вино автоматически становится Кровью от соприкосновения с Агнцем , то это является не свидетельством коллизий богословских мнений, а скорее напоминает самый настоящий коллапс литургического богословия.
Богослужебная утварь
Для совершения Таинства Евхаристии, то есть для Пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, а также Причащения верующих используются особые сосуды и утварь: и некоторые другие. Эти сосуды могут быть употреблены только в Таинстве Евхаристии, священнослужители должны относиться к ним с особым благоговением. Миряне не имеют права прикасаться к ним, исключение из этого правила составляет тот момент, когда верующие причащаются Святых Христовых Таин, принимая Их губами со лжицы и целуя край Потира.
(греч. круглое блюдо) – богослужебный сосуд, представляющий собой небольшое круглое металлическое блюдо с плоским широким краем. К плоскому дну дискоса прикрепляется небольшая ножка, нередко с небольшим «яблоком», или утолщением, в середине, а завершает ножку широкая, но меньших размеров, чем блюдо дискоса, круглая подставка. Во время проскомидии – первой части Литургии – из богослужебной просфоры вынимается Агнец , то есть та ее часть, которая в Таинстве Евхаристии станет Телом Христовым. Дискос служит для положения на нем особым образом вырезанной из просфоры средней ее части с печатью наверху. Приготовление Агнца и положение его на дискос совершаются во время проскомидии на жертвеннике.
Дискос
Таким образом, дискос, во-первых, является образом того блюда, с которого Иисус Христос на Тайной Вечери взял хлеб и претворил его в Свое Пречистое Тело, раздав ученикам; во-вторых, круглое блюдо дискоса означает совокупность всей Церкви и вечность Христовой Церкви, поскольку круг – символ вечности.
В центре этого блюда изображаются два коленопреклоненных Ангела, как бы служащих Агнцу, который кладется между ними. По плоскому краю дискоса обыкновенно пишут слова Иоанна Крестителя о Христе: Се, Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1; 29).
(греч . сосуд для питья, чаша) – круглая Чаша на высокой подставке. Ножка, соединяющая Чашу с основанием подставки, в середине имеет утолщение. Сама Чаша как бы расширяется к своему основанию, таким образом верхний ее край меньше по диаметру, чем нижняя часть. Потир служит для претворения вина (налитого в него на проскомидии) в истинную Кровь Христову (на Литургии верных).
Потир
Непосредственно в алтаре из Чаши причащаются только священники и диаконы, а причащение мирян производится священником с амвона. Затем Чаша торжественно переносится с Престола на жертвенник, что символизирует Вознесение Христа на Небеса. Сама Чаша символизирует Пресвятую Богородицу и Приснодеву Марию, во чреве Которой образовалось человеческое естество Господа Иисуса Христа. Церковь свидетельствует об этом, называя Божию Матерь Чашей, черплющей радость.
Дискос и Потир берут свое начало от Тайной Вечери. Материалом для их производства служили благородные металлы – золото или серебро. Употреблялись также сосуды из стекла, олова, меди, железа и даже дерева. Деревянные Потиры допускались к употреблению только в самых крайних обстоятельствах (самое распространенное – бедность прихода или монастыря), поскольку этот материал впитывает в себя часть Крови Христовой. Остальные материалы тоже имеют различные недостатки, в результате чего церковными распоряжениями было установлено делать дискосы и Потиры из золота, или серебра, или в крайних случаях, из олова. Благоговение верующих перед совершающимся на их глазах Таинстве Евхаристии понуждало их заботится об украшении священных сосудов драгоценными камнями; Потиры стали делаться из яшмы, агата, обрамлялись серебром и золотом.
На Священные сосуды наносились определенные изображения, но строгих канонов в этом отношении не было. В настоящее время на дискосах изображают Ангелов или Крест; на Потирах с западной, лицевой по отношению к священнику стороны, – образ Христа Спасителя, с северной стороны – образ Матери Божией, с южной – Иоанна Предтечи, с восточной – Крест.
– богослужебный предмет из двух металлических дуг, соединенных в центре пересечения винтиком с гайкой, что позволяет им:
1. Соединяться вместе, причем одна как бы входит в другую.
2. Раздвигаться крестообразно.
Звездица
Введение звездицы в литургическое употребление приписывается святому Иоанну Златоусту. Она символизирует Вифлеемскую звезду, указавшую волхвам путь к месту Рождества Царя мира. Это выражается словами Евангелия, произносимыми священником после того, как он, завершив проскомидию, ставит на дискос крестообразно раздвинутую звездицу: И пришедши звезда, ста вверху, ид еже бе Отроча (Мф. 2; 9). Кроме того, в сложенном положении означает два естества во Едином Господе Иисусе Христе, которые соединены в нем в нераздельном, но и не слитном единстве, а в развернутом положении она ясно обозначает Крест.
при этом ставится так, что под пересечением ее дуг оказывается Агнец, находящийся в центре дискоса. , таким образом, имеет не только духовно-символическое, но и практическое богослужебное значение, которое заключается в предохранении Агнца и частиц, лежащих в определенном порядке на дискосе, от передвижений и смешения при покрытии дискоса покровами.
– плоский железный нож, имеющий вид наконечника копья, заостренного с обеих сторон. Рукоятка-держатель выполняется обычно из кости или дерева. Оно символизирует то копье, которым воин, по евангельскому свидетельству, пронзил ребра Спасителя. Копие имеет еще одно символическое значение: меч, о котором в Своей проповеди Иисус Христос говорит, что не мир, но меч принес Он на землю. И этот меч духовно как бы рассекает человечество на тех, кто принимает и кто не принимает Христа (см.: Лк. 12; 51–53). Богослужебное употребление копия заключается в том, что оно используется для вырезывания Агнца из первой богослужебной просфоры, а также для вырезывания частиц из остальных просфор.
– небольшая ложка с крестом на конце рукояти, которой для причащения мирян из Чаши извлекаются частицы Тела Христова, предварительно погруженные в Его Кровь. Так же, как дискос, Потир и звездица, лжица делается из золота, серебра, олова или из металлических сплавов, не дающих окиси. Рука священнослужителя, держащая лжицу и преподающая Тело Христово, символически означает клещи, которыми Серафим взял уголь с алтаря Небесного и коснулся им уст пророка Исаии, очистив их (см.: Ис. 6; 6). Тело Христово, которое преподается теперь в Новозаветной Церкви, и есть тот У голь, который посредством лжицы раздается верующим.
Копие и лжица
Тарелочки без подставок, изготовленные из серебра, часто вызолоченные, также употребляются во время проскомидии. Изображения, помещаемые на них, следующие:
1. Образ Креста. Тарелка с этим изображением используется для вырезания Агнца из первой богослужебной просфоры. Кроме того, она употребляется также на Литургии для разделения на ней Агнца на мелкие частицы, число которых приблизительно должно соответствовать количеству мирян, собирающихся приступить к Причастию. По ее краю делается надпись: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко».
2. Образ Божией Матери с Предвечным Младенцем в лоне. Тарелка с этим изображением служит для вынимания на ней частиц из других богослужебных просфор в честь Богородицы, святых, о здравии и о упокоении тех православных, за которых были поданы «записки» на Литургию. По краю этой тарелки пишется: «Достойно есть, яко воистину блажити Тя, Богородицу».
Ковшик
Эти предметы выполняют вспомогательные функции и символически означают двойственное служение Церкви: Богу и людям. Кроме них для размещения богослужебных просфор и других нужд употребляются еще несколько неглубоких тарелочек большего диаметра с такими же изображениями и надписями. Поскольку на такие тарелки кладутся части просфоры, оставшиеся после вырезания Агнца, т. е. антидор , то они называются антидорными , или анафорными. Слово антидор имеет следующее значение: анти – вместо; дор – дар, т. е. вместодарие, предназначенное тем, кто по разным причинам за Литургией не причащался.
При богослужебных действиях используют также ковшики с рукоятью в виде царской короны с рисунком в середине. На проскомидии в такой сосуд вливается вино и небольшое количество чистой холодной воды в воспоминание Крови и воды, пролившихся из тела Спасителя в тот момент, когда римский воин пронзил Его ребра копьем. По окружности ковшика обычно наносится надпись: «Теплота веры исполнь Духа Святаго». Из ковшика вино с водой в определенный момент проскомидии вливается в Потир, в котором на Литургии верных пресуществляется в Истинную Кровь Христову. Ковшик употребляется также для омовения Потира после потребления (употребления в пищу всего до малейшей крупицы) Святых Даров священником по окончании Литургии. В ковшик вливается вода и вино и из него выливается в Чашу для омовения ее от остатков Крови Христовой и частиц Тела Его, после чего все это с благоговением потребляется священником. Символическое значение ковшика – сосуд благодати Духа Святого, производящей различные благодатные действия.
Для отирания Чаши после ее омовения используется которая называется в книгах Истиральная губа должна находится на жертвеннике и после вытирания Чаши оставляется на нем. Но современная практика такова, что вместо истиральной губы стали употребляться платы из красной материи, которыми отираются священные сосуды и уста причастившихся священнослужителей и мирян. Они символизируют собой особые действия благодати Божией, предохраняющие людей от невольного осквернения святыни по немощи или невнимательности.
Дискос и Потир после совершения проскомидии – каждый сосуд в отдельности – покрываются (), а затем оба вместе покрываются (Общее их название в богослужебных книгах – покров, воздух.
Большой воздух
Символически действия производимые с воздухами изображают обстоятельства Рождества Христова, когда Богомладенец повивался пеленами. Таким образом, покровы (или означают в этом смысле именно младенческие пелены Спасителя. Но молитвы, сопровождающие эти действия, говорят о небесных одеяниях Воплотившегося Бога, присваивая покровам символическое значение этих самых одежд воскресшего и вознесшегося Царя Славы.
Несколько символических значений, сменяющих друг друга, имеют покровцы в разные моменты службы. Это и (плат, бывший на Иисусе Христе во время его погребения), и Плащаница, принесенная Иосифом Аримафейским, тайным учеником Спасителя, и камень , приваленный к дверям гроба (т. е. ко входу в пещеру, где Господь был погребен). Другие значения действия с покровцами приобретают в минуты Литургии верных: колебание во время пения Символа веры означает землетрясение, происшедшее в момент, когда Ангел отвалил камень от дверей гроба, а также участие благодатной силы Духа Святого в тайнах Домостроительства Божия о спасении мира и в деле распространения веры в Господа Иисуса Христа. Перенос Чаши с Престола на жертвенник изображает Вознесение Христа на небо, а покровец на ней – то облако, которое скрыло от глаз апостолов возносящегося Господа, и окончание деяний Христа на земле в Его Первом Пришествии.
Малый покровец
представляют собой матерчатые кресты, квадратная середина которых тверда и покрывает верх дискоса и Потира.
Четыре конца покровцов, имеющих на себе изображения Херувимов, спускаются вниз, покрывая все боковые стенки священных сосудов.
выглядит как матерчатый мягкий прямоугольник, в углах которого также вышиваются те же изображения. Материалы, используемые при изготовлении воздухов – парча, шелк и им подобные – украшаются по краям золотой или серебряной каймой, а также орнаментальными вышивками. В середине всех покровов изображается Крест.
Особое место в православном богослужение занимает каждение, которое производится с помощью кадила (кадильницы, угольницы). Кадило, или кадильница – металлический сосуд, состоящий из двух половинок, подвижно соединенных между собой тремя или четырьмя цепочками, которые служат также для ношения кадила и собственно процесса каждения. В чашку кадила кладется горящий древесный уголь, а на него насыпается ладан (древесная ароматическая смола, ливан). В церковном Уставе подробно указывается, когда и как должно быть при богослужениях совершаемо каждение. Каждение , в частности, производится Престолу; Горнему месту; жертвеннику; иконам в алтаре; иконам в иконостасе, в храме; другим святыням; священнослужителям и мирянам.
Уголь для каждения
Верхняя сферическая половина кадила покоится на нижней в виде крышки, изображающей собой кровлю храма, увенчанную крестом, с прикрепленной к нему цепочкой, поднимающей и опускающей верхнюю часть кадила. Эта цепочка проходит свободно в отверстие круглой бляшки с большим кольцом; на бляшке крепятся соединяющие полусферы кадила цепочки; на ней же подвешивается кадило. Концы цепочек укрепляются на нижней половине кадила , под основанием которой, а также в других местах прикрепляются шарики, называющиеся звонцы , с металлическими ядрами, вложенными в них. Во время каждения они мелодично звенят. Материал, из которого изготавливаются кадильницы – золото, серебро, бронза.
Ладан
Свой современный вид кадило получило лишь к X–XI векам. До этого времени кадило не имело цепочек, представляя собой сосуд с ручкой для ношения, а иногда и без нее. Кадильница без цепочек, с рукоятью имела название нация, или кацея (греч. тигель).
Кадило
Уголь, ладан и даже состояние угля имеют свое конкретное таинственно-символическое значение. Так сам уголь, его состав , символизирует земную, человеческую природу Христа , а воспламенившийся уголь – Его Божественное естество. Ладан же знаменует собой молитвы людей , приносимые Богу. Благоухание фимиама , разливающееся ввиду плавления ладана, означает то, что приносимые Христу человеческие молитвы благосклонно приемлются Им за их искренность и чистоту.
Кацея
В молитве на благословление кадила говорится: «Кадило Тебе приносим, Христе Боже наш, в воню благоухания духовнаго, еже прием в пренебесный Твой жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятаго Твоего Духа». Эти слова свидетельствуют о том, что благовонный дым кадила – это видимый образ, заключающий в себе невидимое присутствие благодати Духа Святого, наполняющей храм.
Каждение совершается рукой священника, держащей кадило, поступательным движением вперед и назад. Производится каждение перед иконами, священными предметами священно– или церковнослужителями, а также прихожанами, стоящими в храме. Каждение бывает полным, когда кадят алтарь и весь храм по периметру и малым, при котором кадят алтарь, иконостас и предстоящих (находящихся в храме на богослужении людей). Особое каждение совершается у стола с хлебами, вином, пшеницей и елеем на литии, с начатками плодов – на праздник Преображения Господня, у наполненных чаш – во время водосвятия и во многих других случаях. Каждый вид каждения имеет свой чин, т. е. порядок его совершения, предусмотренный Уставом.
Литийное блюдо
Литийное блюдо – это металлический сосуд с круглой подставкой для освящения хлебов, пшеницы, вина и елея на литии. На поверхности подставки особым образом закреплены следующие компоненты:
1. Само блюдо для пяти хлебов на ножке.
2. Стаканчик для пшеницы.
3. Стаканчик для вина.
4. Стаканчик для елея (освященного масла).
5. Подсвечник, выполненный обычно в виде ветви с тремя листьями-держателями для свечей.
Водосвятная чаша
Во время совершения вечерни, одной из частей которой является так называемая лития, священнослужитель читает молитвы на освящение хлебов, пшеницы, вина и елея, которые в этот момент символизируют не только основные земные средства существования человека, но и небесные дары Божией благодати. Количество употребляемых при этом хлебов определяется евангельским повествованием, в котором Господь Иисус Христос чудесным образом насытил пять тысяч человек пятью хлебами (см.: Мф. 14; 13–21). Трисвечник символизирует собой древо жизни, а три горящих на нем свечи – несозданный свет Пресвятой Троицы. Круглая подставка, где расположены стаканчики с пшеницей, вином и елеем, символизирует в этот момент область земного бытия, верхнее блюдо с пятью хлебами – область бытия Небесного.
Кропило для освященной воды
Как для малого, так и для великого освящения воды (в праздник Крещения Господня) используется специальная церковная утварь – сосуд для освящения воды.
Сосуд для освящения воды – большая чаша с круглой низкой подставкой и двумя ручками, закрепленными друг напротив друга. В обиходе этот сосуд называют «водосвятной чашей». На ее восточной стороне закреплены три держателя для свечей, которые в момент освящения воды символизируют дарующую это освящение Пресвятую Троицу. Подставка чаши символизирует земную Церковь, а сама чаша знаменует Церковь Небесную. И то, и другое в совокупности есть символ Богоматери, которой Святая Церковь усваивает наименование «Чаши, черплющей радость».
Баптистерий
Обычно водосвятная чаша имеет крышку, увенчанную крестом, с помощью которой освященная вода сохраняется для нужд требоисполнения.
Таинство Крещения должно совершаться в стенах храма. Лишь «страха ради смертного» (из опасения, что крещаемый умрет) позволяется проводить это Таинство в другом месте, например, в доме больного или в помещении больницы. Существует особая утварь для совершения Крещения.
Купель для Крещения – сосуд в виде большой чаши на высокой подставке, который используется в Церкви для крещения младенцев. Купель повторяет формы водосвятной чаши, но значительно больше ее по размерам, что позволяет полностью погружать младенца в воду при совершении над ним Таинства Крещения. Символика купели полностью совпадает с символикой водосвятной чаши.
Крещение взрослых производится также в помещении храма, с тем отличием, что для них используется так называемый баптистерий, устраиваемый в той части храма, где удобно совершать их крещение (обычно в одном из приделов). Он представляет собой небольшой бассейн, наполняемый водой по мере необходимости. Имеет ступени и перила для удобства погружения крещаемых. Поскольку вода в баптистерии освящается, после совершения Таинства Крещения она выпускается в специальный подземный колодец, находящийся обычно на территории храма.
При некоторых храмах есть так называемые крестильные комнаты и даже отдельно стоящие крестильные храмы. Назначение этих помещений – крещение младенцев (по вере их родителей или родственников) и взрослых, сознательно желающих стать членом Святой Православной Церкви.
В Таинстве Крещения используется также ковчежец – прямоугольный ящик, служащий для хранения следующих предметов:
1. Сосуда со Святым Миром.
2. Сосуда с освященным елеем.
3. Помазков, представляющих собой либо кисточку, либо стержень с ватным шариком на одном конце и крестом на другом.
4. Губки для отирания Святого Мира с тела крещеного.
5. Ножниц для пострижения волос на главе крещаемого.
При совершении Таинства Брака используются венцы, которые являются неотъемлемой принадлежностью церковного бракосочетания. Их значение при этом таково, что оно предопределило возникновение другого названия Таинства Брака – Венчание. Венцы всегда являлись принадлежностью царствующих особ и употребление их в Таинстве Брака автоматически переносит это их символическое значение на жениха и невесту. Основание для этого дано Самим Христом, уподобляющим человеческий брак духовному союзу Христа (как Царя) с Церковью (как Царицей) (см.: Мф. 9; 15). Поэтому венцы обрели вид императорских корон, сделанных из металла, с иконами Спасителя (для жениха) и Божией Матери (для невесты).
Вниманию читателей портала предлагается статья протоиерея Константина Буфеева, являющаяся откликом на публикацию председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата и Синодальной библейско-богословской комиссии митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева) - «Евхаристическая чаша на соборной Литургии» (ЖМП №9, 2011 г.). Статья протоиерея Константина Буфеева публикуется в авторской редакции с сохранением авторской орфографии и пунктуации. К обсуждению статьи приглашаются читатели портала, заинтересованные в литургической проблематике и готовые представить собственное аргументированное мнение по обсуждаемому вопросу. Напоминаем, что мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций.
...Еще верую, яко сие самое есть пречистое
Тело Твое, и сия самая есть честная Кровь Твоя...
(Из литургической молитвы перед Святым Причастием)
При большом количестве причастников на Божественной литургии после завершения евхаристического канона Кровь Христова из одного потира специальным ковшом разливается по нескольким меньшим чашам. Это - удобная, известная и общеупотребительная церковная практика.
В ЖМП №9 2011 года напечатана статья митрополита Илариона (Алфеева) «Евхаристическая чаша на соборной Литургии», в которой он предлагает произвести изменение в традиционном проведении Литургии. В конце статьи автор формулирует свое предложение как «более практичный вариант: чаши с вином ставятся на престол рядом с главной чашей после великого входа, например при начале пения Символа веры» .
Смысл этого «более практичного варианта» проведения Литургии сводится к следующему. Над одной «главной чашей» производятся все необходимые священнодействия - молитвы на проскомидии, великий вход, благословение во время евхаристического канона. При этом другие меньшие «чаши с вином» никак не участвуют в литургических действиях - ни в проскомидии, ни в великом входе, ни в анафоре. Просто после причащения духовенства (из главного потира) к вину, содержащемуся в этих меньших чашах, добавляется Тело Христово, и они используются для причащения мiрян. Таким образом, мiрян причащают не Телом и Кровью Господа, но Телом Христовым и вином.
Мысль, ранее неслыханная. Однако обоснованию именно этого радикального литургического нововведения и посвящена рассматриваемая статья митрополита Илариона. При этом, его аргументация вызывает много возражений - как в целом, так и в деталях.
1. Неудачный «экуменический» синтез
В церковной практике встречаются следующие виды причастия.
1. Причастие Телом и Кровью Христовыми. Так причащаются православные священнослужители в алтаре и мiряне в храме. Отличие между ними состоит лишь в том, что мiрянам Святые Тайны преподаются из чаши посредством лжицы , а духовенство причащается раздельно - сперва Телом, потом Кровью.
2. Причастие Кровью Христовой. Так причащают младенцев и некоторых больных, не способных проглотить частичку Святого Тела. Этот способ причащения применяется как вынужденная полумера и не считается нормальным и полноценным.
3. На католическом Западе была вековая традиция, когда мiряне причащались лишь облатками, в которых нет Крови Христовой.
4. Наконец, в протестантской традиции при воспоминании Тайной вечери все верующие причащаются хлебом и вином.
Отметим, что на Литургии Преждеосвященных Даров в чашу вливается обычное вино, но при этом Святой Агнец содержит в себе истинное Тело Христово, пропитанное истинной Кровью Господней. Не случайно поэтому младенцев, неспособных принять сознательно частицу Святых Даров, на этой Литургии не причащают. Это обусловлено тем, что вино в данном случае является не Святыней, но лишь средой, в которую вложены Святые Дары.
Подобным образом, при причащении больных запасными Дарами Тело и Кровь Христовы погружаются в сосуд с вином. Если же больной не в состоянии проглотить частицу запасных Даров, причащение следует проводить не вином, в которое вложена Святыня, но Кровью Христовой, взятой с последней Божественной литургии.
Причащения вином Православная Церковь никогда не знала.
Митрополит Иларион предлагает именно такой принципиально новый способ причащения .
Этот новый способ, по сути, представляет собой «экуменический» синтез, причем из инославной практики взято все худшее. Как у католиков, мiряне лишаются причастия Кровью Господней. Как у протестантов, верующим вместо этого предлагают вино из чаши. Отсутствует лишь одно - причащение православных людей как Телом, так и Кровью Христовой, указывая на которую Господь сказал: Пийте от нея вси (Мф. 26,27).
При этом у католиков и протестантов обмана не происходит. Первые знают, что мiрянам Кровь Христова не предлагается (такова уж их традиция), другие не сомневаются в том, что в чаше причастия содержится вино.
Новый способ причащения основан на подлоге. В то время как над вином в малых чашах не производится никаких литургических священнодействий, их содержимое, тем не менее, почему-то предлагается верующим как истинная Кровь Христова.
Между прочим, если из такой малой чаши причастить младенца, это будет еще один вид причастия - просто вином...
Во время анафоры звучат слова: «Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся » . Диакон сопровождает этот молитвенный возглас, «преложь руце крестообразне, и подъемь святый дискос и святый потир » , но содержимому этого потира , возносимого на Литургии, не причастны никто из мiрян. Они причащаются из других чаш, в которые никто не вливал Кровь Христову.
Происходит очевидная подмена, профанация Святыни.
2. Вино - или Кровь Христова?
На Тайной вечери были, по меньшей мере, две чаши с вином. Одна - чаша хвалы (Лк. 22,17), исполненная плода лознаго (то есть виноградного вина). Другая - чаша по вечери (Лк. 22,20), про которую Господь сказал: Сия чаша - Новый Завет Моею Кровию , яже за вы проливается . Вино могло находиться и в других сосудах, из которых оно наливалось в чаши для питья. Но все прочее вино, кроме наполнявшего чашу Новаго Завета , оставалось просто вином, и лишь на эту единственную чашу указал Христос, как на содержащую Его Святую Кровь: Сия есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф. 26,28).
В любом алтаре также обычно содержится вино - в бутылках, в графинах, в канистрах. Вино используется для запивки после причастия духовенства и мiрян. Оно необходимо для освящения «пшеницы, вина и елея» на всенощном бдении перед Литургией. Но вино всегда остается просто вином, кроме одного единственного исключения - Святой Евхаристической Чаши, в которой оно прелагается в Кровь Христову.
Не всякий хлеб - Тело Христово, и не всякое вино - Кровь Христова. Но лишь только те предложенные дары становятся Евхаристической Святыней, на которые диакон указывает предстоятелю - архиерею или священнику.
«- Благослови, владыко, святый хлеб.
- И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего.
- Аминь. Благослови, владыко, святую чашу.
- А яже в чаше сей - честную Кровь Христа Твоего.
- Аминь. Благослови, владыко, обоя » .
В этом диалоге диакон, безусловно, указывает ровно на одну «святую чашу» (а не на «чаши»), а выражение «обоя» относится ровно к двум предметам - одному дискосу и одному потиру.
Не прелагается в Тело Христово никакой иной хлеб, содержащийся в алтаре - ни служебные просфоры, ни антидор на жертвеннике, ни даже те хлебные частицы, которые вместе с Агнцем находятся на дискосе на престоле в момент произнесения приведенных слов.
Подобным образом, никакое другое вино, кроме содержащегося в «чаше сей» , не прелагается в Кровь Христову и не должно так называться.
3. «Актуальность» темы
Митрополит Иларион обосновывает «актуальность» своего предложения тем, что прежней нормой российского благочестия «считалось причащение несколько раз в год», в то время, как «в наши дни причащение раз в месяц... фактически стало нормой для воцерковленных людей, а многие из них приступают ко святому причащению в каждый праздничный и воскресный день» .
Автор подразумевает, что причастников раньше было намного меньше, и поэтому обходились одной чашей. Теперь же, из-за увеличения количества причащающихся, якобы, необходимо использовать несколько потиров за одной Литургией.
Но так ли это?
На самом деле, в прежние века в определенные праздники причастников было не меньше, чем в наше время. Действительно, по самым оптимистическим оценкам сегодня количество воцерковленных православных людей не превышает 2 - 5 % от общего населения страны. В Российской же Империи на первой седмице Поста и в Великий Четверток говело и причащалось намного больше верующих.
Поэтому вместительный объем евхаристических сосудов раньше был не менее востребован, чем сегодня - по крайней мере, в некоторые дни.
Другой аргумент в обоснование «актуальности» авторского предложения: «После многих лет гонений Церковь обрела свободу, и это привело к резкому росту числа клириков и, следовательно, увеличению числа причастников в священном сане за соборными службами» .
Бесспорно, что сегодня клириков у нас в Церкви стало гораздо больше, чем в годы воинствующего атеизма. Но - существенно меньше, чем сто или двести лет назад, когда духовенство составляло целое сословие. Если учесть, что при соборном богослужении, согласно канонам, должны причащаться все священнослужители, то аргумент владыки митрополита вновь оказывается несостоятельным.
А значит - нет и повода для литургических нововведений.
4. Правило - или исключение?
Митрополит Иларион пишет: «В наши дни на архиерейской Литургии, особенно при большом стечении молящихся, нередко за богослужением употребляется потир (чаша) весьма внушительного размера, высотой едва ли не в половину человеческого роста и объемом в три, пять, а то и девять литров» .
Трудно представить таких священнослужителей, чей рост составлял бы высоту двух девятилитровых потиров - то есть около 1 метра. Тем не менее, владыка Иларион развивает эту мысль в своей статье: «На вопрос о том, можно ли до освящения Святых Даров ставить на престол не одну огромную чашу, а несколько чаш обычного размера, отвечают: нельзя» .
«Нельзя» - ответ правильный.
Почему же «нельзя»? - Да потому, что такой практики Церковь не знает. Никто из Святейших Патриархов от Тихона до Алексия II так никогда не служил. Так вообще не служил никто за последние 1000 лет в Русской Православной Церкви. О служении Литургии на многих потирах не говорил ни один из известных нам Святителей. Живое церковное Предание подобному не учит, и поэтому так служить нельзя.
На самом деле, конечно, служить можно как угодно - и на одной чаше, и на тридцати трех. Можно использовать и виноградное вино, а можно и забродивший ягодный сок. Можно литургисать на пяти пшеничных просфорах, а можно и на краюхе лагерного хлеба с мякиной и отрубями. Можно служить на освященном престоле в православном храме, а можно на лесном пне или тюремных нарах. В каких-то случаях оправданы и даже неизбежны искажения уставной нормы. Во время гонений или в узах темничных при служении Литургии невозможно соблюсти все тонкости благочестивых предписаний и требований совершения Евхаристии. Можно служить без книг, «по памяти».
Но все подобные примеры, допустимые в исключительных случаях, вменятся в грех и будут в осуждение тем священнослужителям, кто сознательно отклоняется от православного благочестия. Нельзя богословски оправдывать отступление от священной церковной традиции. Нельзя без всякого повода искажать символическое содержание православного богослужения.
Одно дело - при отсутствии нормального вместительного потира провести Литургию на нескольких чашах ради многих причастников, осознавая это как прегрешение, требующее исправления. Совсем иное дело - подводить «богословскую базу» под такое нарушение и ратовать за «возрождение» мнимой «византийской» традиции.
В конце своей статьи владыка верно отметил: «Если буквально руководствоваться византийской традицией , то следовало бы ставить необходимое количество чаш на жертвенник уже на проскомидии, а затем выносить их все на великий вход» . С этим замечанием следует, безусловно, согласиться: если уж служить на нескольких потирах, они все непременно должны полноценно участвовать в богослужении. К сожалению, митрополит Иларион вовсе не предлагает «буквально руководствоваться» такой «византийской» традицией, но предлагает просто ставить малые чаши с вином на престол «после великого входа».
То, к чему призывает митрополит Иларион, можно потерпеть как исключение, как временное и досадное положение, когда по техническим причинам, по бедности или иным обстоятельствам не удается служить Литургию нормально - то есть на одном вместительном потире .
5. О символизме единой литургической чаши
Митрополит Иларион так передает мысль своих оппонентов: «При этом (они) еще приводят "богословский" аргумент: ведь мы все причащаемся "от единаго хлеба и от единой чаши", как же можно ставить на престол несколько чаш? Это, мол, нарушает евхаристический символизм» .
Следует твердо повторить: использование нескольких чаш действительно нарушает евхаристический символизм. Несомненно, единая евхаристическая чаша соответствует и буквальному, и символическому воспоминанию Тайной вечери. Множество же мелких чаш не отражают правды евангельского свидетельства и, в самом деле, нарушают духовную символику Божественной Трапезы.
Этот аргумент является богословским (без кавычек!) в самом исконном апостольском и святоотеческом смысле.
Един бо есть Бог, и един Ходатай Бога человеком, Человек Христос Иисус, давый Себе избавление за всех (1Тим. 2,5-6).
Блаженный Симеон Солунский подтверждает: «И освящая священную чашу (а не «чаши» - прот. К.Б.) в Нем, Христе Боге нашем, давшем нам Себя, мы, как заповедано, даем в любви пить от ней (а не «от них» - прот. К.Б.) и всем братиям, становясь едино , как молился Он (Ин. 17,11), и, будучи едино с Ним и с Отцем и Духом, как Он сказал (Ин. 17,21)» .
6. Что подтверждает вход с пустыми чашами?
Автор приводит несколько исторических фактов из литургической практики древности и делает следующий вывод. «Итак, совершение Божественной литургии на многих чашах и многих дискосах - это не просто некий казус, но совершенно обычная византийская практика, которая, более того, при архиерейском богослужении была даже нормативной. Почему же она исчезла в поствизантийскую эпоху?» .
На самом деле, тезис о «нормативности» требует более убедительного доказательства и проработки. Он больше похож на авторскую интерпретацию и далек от очевидности. Безусловным историческим фактом является то, что эта «обычная византийская практика» нигде не наблюдалась на протяжении последней тысячи лет.
Примечательно следующее любопытное свидетельство, приводимое владыкой Иларионом: «В течение некоторого времени практика совершать великий вход с перенесением в процессии многих чаш еще сохранялась - но чаши, кроме одной главной чаши с вином, стали носить пустыми » .
Аналогичная практика была и в дониконовской Руси: «На великий вход переносили не только дискос и чашу с евхаристическими хлебом и вином, но и другие пустые сосуды » .
Быть может, в этом и заключается «византийский секрет» служения Литургии на многих чашах?
Ведь если сосуды вносили пустыми - значит, в них освящения вина не производилось! Другими словами, и в Византии, и в дониконовской Руси соблюдался известный нам принцип: разлитие Крови Христовой по малым чашам осуществлялось после освящения евхаристического вина в одном потире.
Таким образом, молитвы анафоры (как и у нас сегодня) проводились над одной евхаристической чашей, наполненной вином во время проскомидии. Блаженный Симеон Солунский так писал о ней: «Чаша же изображает собою ту чашу, в которой Спаситель священнодействовал кровь Свою» .
Внесение пустых чаш на великом входе не вызывает смущения, поскольку никакого нарушения литургического символизма при этом не происходит. В самом деле, хотя эти сосуды используются в дальнейшем богослужении, они остаются пустыми до тех пор, пока евхаристическое вино в главном потире не будет преложено в Кровь Христову. Тогда малые чаши в конце Литургии будут наполнены Кровью Христовой и понадобятся для причастия мiрян. Поэтому, их внесение на великом входе вполне уместно и даже оправдано , поскольку придает службе дополнительную торжественность. Внесение вспомогательных чаш можно сравнить с внесением на великом входе лжицы и копия.
7. О лжице и копии
Митрополит Иларион спрашивает: «Что мешает в наши дни вернуться к византийской практике совершения Литургии на многих чашах?» .
Отвечаем: тысячелетняя традиция.
Многие древние обычаи ушли в безвозвратное прошлое. Древняя Византия знала практику причащения мирян без лжицы . Из этого никак не следует, что допустимо и нам сегодня обходиться без этого предмета, как обходятся без него католики.
На Тайной вечери и в эпоху ранней Церкви при хлебопреломлении не использовалось общепринятое сегодня копие . Можно спросить: «Что мешает нам вернуться к апостольской практике раздробления Святого Хлеба руками?»
Ответ будет тот же: тысячелетняя традиция.
Использование лжицы и копия удобно и практично. Но главное не это, а то, что их использование органично соответствует содержанию священнодействий Божественной литургии от проскомидии до причастия. Достаточно вспомнить, что во время приношения Бескровной Жертвы эти два предмета символически изображают Копье и Трость, находящиеся на престоле рядом с Крестом Спасителя. Поэтому их естественно вместе с напрестольным крестом, как это принято, выносить на великом входе.
В отличие от литургического использования лжицы и копия, служение на нескольких потирах с вином не подчеркивает евангельский символизм Евхаристии, но разрушает его.
Быть может, именно поэтому Православная Церковь отказалась от подобной «византийской практики» (если вообще когда-либо применяла её).
8. Несколько слов о православной эстетике
Поспешим согласиться с митрополитом Иларионом в двух его аргументах.
1. «Одна большая чаша наглядно символизирует единство Церкви в Евхаристии и как бы иллюстрирует слова из анафоры святителя Василия Великого: "Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг со другом во единаго Духа Святаго причастие"» .
2. «Торжественность и величие, которые можно усмотреть в совершении Литургии на огромных сосудах» .
Мы были бы полностью единодушны с владыкой, если бы он на этом остановился. Но...
Но он, к сожалению, продолжил свою мысль, повернув ее «в другую сторону»: «Но те же аргументы можно повернуть и в другую сторону . Во-первых, кому-то неестественно большие дискос и чаша могут показаться гротескными и неэстетичными » .
Если «кому-то» традиционная православная эстетика покажется «гротескной и неэстетичной» - это еще не повод для отказа от нее. Кому-то могут показаться «гротескными и неэстетичными» иконы или кресты на храмах, или литургические облачения, или сами православные храмы.
В защиту употребления больших дискоса и чаши можно сказать следующее. Конечно, в таких грандиозных соборах, как храм Христа Спасителя в Москве или Исаакиевский собор в Петербурге, где в огромных алтарях располагаются внушительных размеров престолы, вполне прилично и эстетически оправдано использовать в богослужении именно крупные литургические сосуды. (Гармония при использовании больших сосудов может разрушиться лишь в домовых храмах, где престол не превышает квадратного аршина).
9. О недопустимости раздробления Святых Даров прежде их преложения
Другой аргумент автора: «Во-вторых, даже при использовании огромного потира Святая Кровь из него все равно в конце концов разливается на много чаш , из которых причащаются верующие: следовательно, к моменту причащения на престоле так или иначе уже стоит не одна чаша, а много чаш» .
Следует вести речь не о том, что Святая Кровь перед причащением мiрян «все равно в конце концов разливается на много чаш» (это и так очевидно) - а о том, что причащаться все верующие должны Кровью Христовой из единого потира . Единый Агнец ведь перед причастием также дробится на множество частей, но это не означает, что на проскомидии его можно заменить грудой хлебных кусочков (наподобие католических облаток).
Митрополит Иларион отвергает символику Единого Евхаристического Приношения Господа Иисуса Христа, мотивируя тем, что Святые Дары «все равно» раздробляются.
Конечно, Тело Христово - «ломимое», а Кровь Христова - «изливаемая». Но при этом Тело и Кровь принадлежат Единому Господу, что символически изображается на Божественной литургии в виде единого Агнца на дискосе и единого потира.
Раздробление Тела Христова и распределение Крови Христовой верующим в таинстве причастия - цель и итог евхаристической молитвы, ее кульминация. Недопустимо проводить раздробление хлеба и разлитие вина по потирам прежде пресуществления Святых Даров.
10. О добавлении вина в потир
Наконец, автор представляет еще один аргумент: «Кроме того, при служении на одной огромной чаше литургический символизм тоже нарушается, только иным образом . Ведь в потир обязательно доливается после великого входа вино, но это доливаемое вино, в отличие от уже находящегося в чаше, не было влито на проскомидии с произнесением положенных слов и не участвовало в процессии великого входа. А эта процессия также нагружена различной символикой» .
Следует заметить, что вовсе не «обязательно» доливать вино в потир после великого входа. Вернее было бы сказать, что доливание вина, согласно «Известию учительному» Служебника, в случае необходимости «допускается» (к примеру, если на Литургию в будний день неожиданно прибыла большая группа паломников...). Этой возможностью и пользуются иногда священнослужители, добавляя необходимое количество вина в потир прежде его преложения в Кровь Христову. Но, повторимся, делать это вовсе не обязательно.
Подобное добавление вина отчасти нарушает цельность литургического действия и его символическое наполнение. Следует признать нормой, когда весь используемый объем евхаристического вина участвует в проскомидии, великом входе и молитвах анафоры. При этом заметим, что в большой потир легче, чем в малый влить такое необходимое количество вина, чтобы не возникало потребности добавлять его после Херувимской песни.
Однако следует учесть, что доливание вина в потир перед началом служения евхаристического канона имеет цель вполне благочестивую и оправданную - наполнить до краев Христову чашу (это любил подчеркивать Святейший Патриарх Алексий II). «Литургический символизм» при этом не столько «нарушается», сколько «исправляется» - кто посмеет отрицать символическое значение евангельской полноты Чаши Христовой? Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота , и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него Кровию Креста Его, и земное и небесное (Кол. 1,19-20).
На проскомидии вино иногда не вливается в потир до краев исключительно из-за риска расплескать его содержимое во время великого входа.
Во всяком случае, несопоставимыми являются действия по доливанию вина до краев в единую евхаристическую чашу прежде начала анафоры и то, что предлагается в рассматриваемой статье - использовать другое вино в других чашах , никак не участвующих в литургической анафоре.
11. О чаше и Чаше
Митрополит Иларион пишет: «Cам аргумент в пользу "единой чаши" как якобы символизирующей единство Евхаристии может быть оспорен » .
Однако для того, чтобы «оспорить» символику единой ехаристической чаши, требуются аргументы более весомые, чем те, что предлагает автор. Аргументация владыки такова: «Во-первых, византийцы прекрасно знали слова своей собственной анафоры, что не мешало им совершать Литургию на многих чашах»
Вино в Библии для причастия (причащения, Вечери)
Размышляя об евхаристии, отдельно стоит остановиться на вине. В обряде причастия популярные конфессии используют алкогольное вино. Однако, согласно Библии Иисус и апостолы на Вечери причащались виноградным соком – новым вином:
от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф. 26:29 , см. также Мар. 14:25).
Дело в том, что словом «вино» в библейское время в странах Малой Азии, Палестины и Восточного Средиземноморья назывался не только алкогольный напиток, но и виноградный сок и виноград. Несброженный виноградный сок именовался молодым или новым вином.
Из текста Евангелия следует, что Вечерю Иисус с учениками справляли в Пасху 14 Нисана (ранее Авива) (см. Мар. 14:12 , Лук. 22:7). В Писании же Богом дано четкое наставление, чтобы в этот день в домах Его народа не было ничего квасного, то есть сделанного при участии дрожжей, а значит и алкогольного вина. Ведь в производстве «квасного» хлеба и алкогольного вина действует один и тот же принцип брожения - процесс, когда сахар с помощью определенных грибков – дрожжей разлагается на спирт и углекислый газ. Согласно Химической энциклопедии (www.xumuk.ru) на спиртовом брожении основаны производство хлеба, пивоварение и виноделие. Вот почему хлеб пышный. Его делают таким газы, выделяющиеся в процессе брожения, а спирт затем просто испаряется при выпечке.
«Это - Пасха Господня... И да будет вам день сей памятен … Семь дней ешьте пресный хлеб; с самого первого дня уничтожьте квасное в домах ваших , ибо кто будет есть квасное с первого дня до седьмого дня, душа та истреблена будет из среды Израиля … С четырнадцатого дня первого месяца , с вечера ешьте пресный хлеб до вечера двадцать первого дня того же месяца; семь дней не должно быть закваски в домах ваших» (Исх. 12:11,14,15,18,19).
Именно поэтому неделя после Пасхи называлась праздником Опресн оков (см. Исх. 23:15 , Исх. 34:18 , Лев. 23:6). Я думаю, Вам, дорогой читатель, сложно сразу поверить новой информации о том, что ранее виноград и виноградный сок именовались тоже вином. Поэтому я предлагаю доказательства данному утверждению:
1. В тексте Библии описано, что вино висит на виноградной лозе и находится в точилах (приспособление для выжимания сока из виноградных лоз):
«Cобирайте вино и летние плоды, и масло и убирайте в сосуды ваши, и живите в городах ваших, которые заняли. И возвратились все сии Иудеи из всех мест, куда были изгнаны, и пришли в землю Иудейскую к Годолии в Массифу, и собрали вина и летних плодов очень много» (Иер. 40:10,12).
«И наполнятся житницы твои до избытка, и точила твои будут переливаться новым вином » (Прит. 3:10 , см. также Иер. 48:33).
2. Во всех текстах Писания, где в современном Синодальном переводе употреблено словосочетание «виноградный сок» в оригинале на иврите используется понятие «молодое вино» , а в Септуагинте (перевод Писания с иврита на греческий, II в. до н.э.) применяется слово «вино» οινος (например, Ос. 9:2 , Иоил. 1:10 , Иоил. 2:24 , Мих. 6:15 , Агг. 1:11 и др.).
3. Священное Писание говорит, что младенцы пили вино , значит, речь идет о виноградном соке:
«Дети и грудные младенцы умирают от голода среди городских улиц. Матерям своим говорят они: «где хлеб и вино ?», умирая, подобно раненым, на улицах городских, изливая души свои в лоно матерей своих» (Плач Иер. 2:11,12).
4. Знаменитая фраза Христа о молодом вине и ветхих мехах имеет глубокий смысл и доказывает, что в те времена молодым вином назывался виноградный сок.
В Интернете на сайте «Все для домашнего виноделия», (www.vinodelie.com) я ознакомился с процессом брожения и мысль Иисуса стала мне понятна. Оказывается, брожение имеет две стадии - бурную и тихую. Во время бурного брожения идет активное превращение сахара в спирт и углекислый газ. Бурное брожение продолжается примерно от 5 до 14 дней в зависимости от многих факторов, в том числе от крепости приготовляемого вина, которая регулируется количеством и видом дрожжей. Затем вино осторожно, чтобы не потревожить осадок, переливается в новую тару и наступает фаза тихого брожения. В это время вино подвергается специальной обработке - осветлению. Процесс осветления занимает до 3 суток. Во время тихого брожения (осветления) газ уже практически не выделяется. Маленький пузырек образуется лишь изредка - один за 15 и более минут. После осветления алкогольное вино готово, его можно употреблять сразу или подвергнуть выдержке для получения более тонкого вкуса и превращения запаха фруктов в букет. Выдержка может длиться несколько лет.
Таким образом, под молодым вином, вливаемом в мехи (мешок из шкуры животного), Иисус, естественно, подразумевал виноградный сок сразу после точила. Ведь у него еще впереди был первый процесс брожения, при котором обильно выделяется газ, способный разорвать мехи. Сейчас же «молодым» называется вино прошедшее как минимум бурный этап брожения, после которого оно уже представляет из себя хмельной напиток. То есть современное «молодое» вино не способно не то, что мехи, но даже целлофановый кулек прорвать: активный процесс брожения в нем прошел и уже не вернется, вино лишь может прокиснуть.
Естественно ветхие меха быстрее прорвутся от напора газа, чем новые, которые способны растягиваться, поэтому Христос советовал для хранения нового вина использовать новые мехи. Но, я думаю, Иисус в эту притчу вкладывал более глубокий смысл: в ветхих мехах сок сразу «заразится» активной винной палочкой брожения, оставшейся в них от предыдущего вина, то есть молодое вино (сок) начнет бродить и прорвет мехи. Таким образом, говоря о ветхих мехах, Иисус предупреждал об опасности «заразиться» закваской неверного учения фарисеев и книжников. Принятие (закваска) даже малой части лжедоктрин может погубить всего человека - заквасить все тесто:
«Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто ? Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы бесквасны … Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства , но с опресноками чистоты и истины» (1 Кор. 5:6-8 , см. также Мф. 16:6,11,12 , Гал. 5:9 , Мар. 8:15 , Лук. 12:1).
С одной стороны, кажется, нет существенной разницы - пить на Вечери (в рамках обряда причастия) вино или сок. Однако вопрос этот очень важен. Христиане должны следовать учению Христа. И здесь не может быть мелочей. Вопрос принятия вина или сока более глубокий, чем может показаться изначально. Ведь то, как мы понимаем Вечерю Господню, показывает, как мы понимаем характер Бога. Если следовать доктринам традиционных церквей, получается, что кровь Христа представляет собой дурманящий напиток, затмевающий разум: «Вина … не пей ты и сыны твои …, чтобы вы могли отличать … нечистое от чистого» (Лев. 10:9,10 , см. также Ис. 19:14 , Ав. 2:15 , Пр. 20:1 , Пр. 23:29-35). Между тем виноградный сок - это питательный и вкусный напиток, наличие которого в семьях южных стран олицетворяло их благополучие.
Сегодня многие введены в заблуждение тем, что вино, мол, полезно для организма. Отчасти это так. Но полезные свойства в нем связаны не с процессом брожения, а с составом. То есть натуральный виноградный сок благотворнее влияет на человека, чем вино, ведь полезный состав винограда в них практически одинаков, но вино в отличие от сока имеет вредный компонент – этиловый спирт, который по утверждению многих ученых является наркотическим ядом.
Итак, хлеб символизирует тело Иисуса, ведь Христос в Библии назван хлебом жизни (см. Ин. 6:35,48,51), а виноградный сок безусловно символизирует кровь Иисуса, так как Христос назван в Священном Писании духовным питием (см. 1 Кор. 10:4), благодаря Которому верующие не будут жаждать (см. Ин. 6:35). Христиане должны задуматься над тем, какое новое вино они будут пить с Иисусом, когда станут небожителями в Царствии Божьем - алкогольное или сок?
«Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф. 26:29).
Популярные конфессии подтверждение принятия на Вечери для причастия первыми христианами алкогольного вина видят в тексте послания Павла к Коринфянам:
«Всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается . Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих ?» (1 Кор. 11:21,22).
Однако, если задуматься, то данный стих Библии указывает на другое. Здесь речь идет не о том, что алкогольное вино находилось в той чаше (см. 1 Кор. 11:26 , Мф. 26:27 , Мар. 14:23 , Лук. 22:17,20), из которой совершали причастие (пригубляли вино) участники евхаристии. Задумайтесь, даже если бы в чаше было алкогольное вино, то как могли верующие упиться лишь от его пригубления? Также ответьте, о какой своей пище говорится в тексте? На самом деле, ситуация с едой и упиванием некоторых верующих, объясняется просто. Известно, что во многих общинах первых христиан была практика обряд евхаристии, включающий причастие, совмещать с «трапезой любви», так называемой «вечерей любви» - «Агапэ», то есть «праздничным» ужином. Об этом писал апостол Иуда: «Таковые (некоторые люди. – Прим. авт.) бывают соблазном на ваших вечерях любви; пиршествуя с вами , без страха утучняют себя» (Иуд. 12). Именно во время таких застолий , продукты на которые приносили сами верующие, некоторые «горе-христиане» упивались . Таким образом, апостол Павел, вторя апостолу Иуде, в исследуемом тексте (1 Кор. 11:21,22) обличает тех верующих Коринфа, которые неверно понимали Вечерю Господню, воспринимая ее как возможность наесться и выпить:
«Это не значит вкушать вечерю Господню... Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить ?» (1 Кор. 11:20,21).
Наверное, нередко на такие «трапезы любви» более обеспеченные христиане приходили раньше и не дожидаясь менее обеспеченных братьев, которые естественно дольше работали, начинали застолье - съедали приносимое с собой, утучняя себя , а некоторые и упивались , всем этим унижая неимущих . Поэтому далее Павел рассказывает о правильном обряде евхаристии:
«Я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор. 11:23-25).
Историческая справка
В библейские времена для того чтобы длительное время иметь возможность пить безалкогольный напиток из плодов винограда, люди пытались сберечь сок от процесса брожения. Делалось это разными способами: консервированием - герметичным закрытием и хранением в прохладном месте, кипячением, выпариванием воды и др. Абсолютно понятно, что в новых мехах сок дольше сохранялся от процесса брожения.
Исследование исторических документов подтверждает широкое толкование термина «вино» в библейские времена. Анализ древних свидетельств сделан в книге «Вино в Библии» Самуэля Баккиоки. Отметим, что и сегодня в некоторых местностях, где выращивается виноград, его и виноградный сок называют вином.